Глава 3. Знакомство с Олегом.

Я уже третий час читала о причастных оборотах, дополнениях, вводных словах, придаточных предложениях и прочем-прочем-прочем, но смысл прочитанного постепенно начинал ускользать от меня.
- Черт бы побрал все это! – устало опустилась я на диван и закрыла глаза, чтобы хоть немного собраться с мыслями.
Мне начало казаться, что, пролистай я ещё одну книгу, мой мозг навсегда откажется работать, поэтому, закинув в сумку пару учебников и тетрадь со своими стихами(на всякий случай), я посчитала, что вполне подготовилась к первому занятию, и, довольная, отправилась в кухню, где застала бледную моль.
Она варила макарон… наверное… Потому что, когда я увидела пену, щедро льющуюся из кастрюли, первым моим порывом было броситься к плите и вылить в раковину всю ту гадость, что бурлила на огне.
Я не успела спросить у родителей, сколько лет "сестре", но на вид я бы дала ей лет двенадцать, хотя щуплые плечики и маленький рост могли просто ввести меня в заблуждение.
- Зачем ты… - поговорила я, но Женька, не видевшая, как я зашла в кухню, метнулась вперед – прямо к огню.
Я инстинктивно бросилась к ней, открыла кран и плеснула водой на загоревшийся фартук. Внутри меня нарастала растерянность из-за этой… этого… недоразумения, всхлипывающего и трущего ладонями мокрые от слез щеки. Однако, глядя сейчас на Женьку, я безумно злилась: ну как… скажите, как можно было за одну минуту настолько испортить мне настроение?!
Скрипя зубами, я пошла в свою спальню и, когда вернулась на кухню, увидела бледную моль сидящей на коленях на грязном полу. Она закрывала руками глаза и была похожа на ребенка. Мое сердце екнуло и пропустило удар, но раздражение взяло верх над моей жалостью, и я рявкнула:
- Эй!
Моль испуганно ойкнула и, вытерев слезы, поглядела на меня своими большими просительными глазами. Я не знала, что ей сказать, поэтому сухо отчеканила «надеюсь, с тобой все нормально…» и предложила платок, за которым, собственно и ходила в свою спальню.
Девчонка прекратила всхлипывать и торопливо протянула руку, чтобы взять из моих пальцев этот клочок ткани. Мы обе вздрогнули, когда наши руки соприкоснулись. Но я быстро отдернула ладонь, фыркнула и смирилась с тем, что осталась без завтрака.
***
В 17.45 я мялась около семьдесят третьей квартиры, не решаясь нажать на звонок. Внутри меня все протестовало и в тоже время подталкивало вступить в игру, которую навязали мне родители.
Живот скрутило от страха, сердце подозрительно заныло, однако я трясущейся рукой нажала на кнопку звонка, повторяя про себя заученное «здравствуйте, меня зовут…».
С минуту никто не отвечал, а когда дверь открылась, я потеряла на миг дар речи: передо мной стояло… стоял парень… вроде бы… Я сглотнула ком, вставший в горле, несколько раз моргнула, но картинка осталась прежней: одетый в женскую блузку, заправленную в брюки, поднятые выше талии, с собранными в маленький хвостик грязными волосами неопределенного цвета, с дурацкими очками на носу и жуткой улыбкой предстал передо мной хозяин квартиры.
Я, стараясь не выдать своего изумления, промямлила заготовленную речь и после короткого приветствия зашла в прихожую. Обстановка меня очень даже порадовала – приятная атмосфера тепла и уюта, вазочки, цветочки везде… - все это говорило о том, что в доме хозяйничает женщина, которой нравится видеть красоту вокруг себя. Однако… почему же тогда её сын(боже, я до сих пор не могла смотреть на него без содрогания) выглядит так… ужасно?
Мы вошли в спальню моего ученика. Как я и ожидала, там царил полный порядок, - даже книги в шкафу стояли в алфавитном порядке.
«Куда я попала…» - проносилось в моей голове, однако отступать было некуда, поэтому, широко улыбнувшись, я обратилась к парню, о котором ничего не знала кроме имени:
- Олег? – полувопросительно, полувосклицательно сказала я. Он кивнул, подтверждая, что внимательно меня слушает, - Во-первых, скажи мне, в каком классе ты учишься?
Парень удивился и широко раскрыл глаза. Я сделала шаг назад, потому что, отраженные в линзах очков, его глаза показались мне огромными.
- В одиннадцатом, - мы оба замолчали, а потом парень прибавил, - теперь в одиннадцатом.
Я нахмурилась, припоминая, что говорила мне мать о своей заведующей, однако на ум шли разговоры, совсем не касающиеся отпрыска маминой начальницы.
- Хорошо, - пробормотала я, внутренне зная, что ничего хорошего здесь нет, - Тогда давай разберемся, что именно ты хочешь, чтобы я тебе объяснила?
Парень смерил меня странным взглядом, а потом, словно опомнившись, ответил:
- Сочинение. Мне нужно, чтобы ты помогла мне с ним.
Голос у очкарика был приятный, - глубокий и обволакивающий, но как только я смотрела на обладателя этого дивного голоса, охота вообще когда-либо разговаривать с ним у меня отпадала.
Мы сели за стол, причем я постаралась отодвинуться от Олега так далеко, насколько это было возможно. Но он, казалось, был этому только рад и принялся рассказывать, в чем заключается проблема с сочинением. Из всего перечисленного им я поняла только одно, - фантазия у этого горе-ботаника была явно не на высоком уровне.
- Давай сначала напишем диктант? – спокойно спросила я его, и Олег быстро согласился.
Текст я взяла не тяжелый, но со смыслом, - про первую любовь. Грамотность моего ученика поразила меня: он сделал всего две ошибки в тексте, где часто встречались закрученные деепричастными оборотами предложения.
Похвалив Олега, я посмотрела на него уже по-другому. Даже его отталкивающая внешность не казалась мне теперь такой уж удручающей. В конце концов, я была вполне довольна своим учеником.
Пока не попросила его написать сочинение-рассуждение по мотивам диктанта.
С каким-то нездоровым азартом принялся парень писать на тетрадном листе строчку за строчкой, но когда я прочла его рассуждения, то даже немного смутилась: слишком уж негативным и предвзятым было мнение Олега по поводу первой любви. Если не вдаваться в подробности, то его записи словно кричали «любви нет, и я в нее не поверю». Я положила тетрадный лист около себя, потом внимательно посмотрела на очкарика, однако тот сидел, выпрямившись по струнке, и с интересом наблюдал за моими действиями.
Я не знала, как начать, но, собравшись, тихо сказала:
- Почему ты не веришь в любовь? – смутившись его пытливого взгляда, я постаралась как можно уверенней продолжить, - Ведь любовь это не только слово, написанное на бумаге, - это взрыв эмоций, водопад чувств… - я понимала, что, возможно, говорю пафосно, но я чувствовала на себе все тот же странный взгляд Олега, поэтому пламенно говорила дальше, - Это что-то новое, хотя порой, возможно, это новое приходит со слезами…
Я прервала себя и вручила ученику его сочинение. Глаза Олега, наполненные непонятным чувством, не отпускали меня, - они, казалось, заставляли меня замолчать. Мои ладони вспотели, а в горле уже в который раз встал ком.
- Я оставлю тебе ещё один текст, а ты напишешь к следующему занятию по нему сочинение, договорились? – я взмолилась небесам, чтобы Олег не задавал лишних вопросов, потому что я и так чувствовала себя не в своей тарелке.
- Да, - покорно согласился он, и я облегченно вздохнула.
У нас оставалась четверть часа на то, чтобы проверить, насколько умен мой ученик. Он усердно выполнял все задания, которые я давала, соглашался, когда я исправляла его ошибки, но почему-то ощущение, что мне не доверяют, не проходило.
Ближе к концу занятия зазвонил мой сотовый. Проклиная про себя свою забывчивость, - надо было выключить его прямо перед тем, как выходить из дома, - я посмотрела на дисплей, - Степа.
Извинившись перед Олегом, я выскользнула за дверь и ответила на входящий звонок.
- Я не хотел тебя обидеть, - услышала я ровный голос своего парня, - как ты?
Единственное, что мне хотелось ему ответить, - так это «мне не нужно твое сочувствие!». Хоть я уже успела привыкнуть к мягкому характеру Степы, порой его жалость выводила меня из себя. Я ненавидела, когда меня жалеют.
- Все хорошо! - рявкнула я в трубку, не желая идти к примирению, и парень тяжело вздохнул.
- Я к тебе заеду сегодня, ты не против? – спросил он, а когда я уже собралась ответить «не против», Степа добавил:
- Заодно познакомишь меня с Женей…
Я не дала ему договорить, повысила голос, забывая, где нахожусь, и крикнула:
- Хватит! Не желаю этого слышать! – наверное, я была слишком зла, чтобы обращать внимание на такие пустяки, как попытки Степочки сгладить свою неточность, - Я не хочу тебя видеть! Ни сегодня, ни завтра, никогда!! – мне уже было плевать на лепет парня о том, что он меня любит и старается понять, о том, что он совсем не то имел в виду…
Я со спокойной совестью нажала на сбой и выключила телефон.
- Катись к чертовой матери со своей любовью! – тихо сказала я, гневно глядя на телефон, будто это он был виноват во всех моих злоключениях.
- И этот человек минуту назад рассказывал мне сказки о том, как это здорово – любить… - я вздрогнула, когда услышала за своей спиной этот насмешливый голос.
Повернувшись лицом к Олегу, я столкнулась с ним почти нос к носу, потому что он стоял в поразительной близости от меня. Я даже успела разглядеть отвратительный прыщ на его подбородке, пока не отпрыгнула в сторону.
- Любить и прощать – это совершенно разные понятия, - отрезала я и смерила своего собеседника презрительным взглядом, - а подслушивать чужие разговоры – это признак дурного тона!
- Разговаривать по телефону в рабочее время тоже нехорошо, - высказал он мне, и я подавилась своей гневной тирадой, - К тому же, ты слишком громко говорила, мне даже не пришлось подслушивать… - весело отозвался очкарик, когда я уже не знала, что и ответить. Вместо этого я нахмурилась и попыталась войти в комнату, но Олег загородил проход и широко улыбался.
- Могу я забрать свою сумку? – вежливо поинтересовалась я, еле сдерживая негодование. Черт побери, я вовсе не хотела играть в его детские игры.
- Конечно… - он сделал шаг в сторону и пропустил меня в спальню, после чего закрыл дверь.
- Что это значит? – опасливо покосилась я на Олега, сложившего руки на груди и подпирающего спиной дверь.
- Давай забудем этот инцидент с сотовым? – пробормотал он, явно смущенный, - Я забуду, что ты отвечала по телефону на занятиях, ты забудешь, что я подслушал твой личный разговор… идет? – его улыбка стала ещё шире, и я обессилено опустилась на стул.
Мне до боли хотелось бежать отсюда, на душе скребли кошки, а в голове проносилось столько мыслей, что впору разрыдаться, но я, глубоко вздохнув, попыталась взять себя в руки и решить, стоит ли мне и дальше заниматься репетиторством.
- Ладно, - после недолгих колебаний и споров с самой собой, тихо сказала я Олегу, и он спокойно подошел к столу рядом со мной.
- Давай на сегодня закончим занятие? – пробубнила я, понимая, что ещё минута в этом доме, и я взорвусь от противоречивых эмоций.
- Как скажешь… - туманно ответил мне Олег и потянулся к своему заднему карману.
Я встала, собрала в сумку учебники и вдруг наткнулась взглядом на сочинение очкарика. Очень хорошо сейчас понимала я фразу «…а любовь, словно игра с ветром, - как ни крути, ты его все равно не поймаешь, зато он тебя проймет от макушки до пяток». Я сейчас чувствовала себя опустошенной и побитой, потому что, казалось, жизнь отвернулась от меня.
Я машинально пошла в сторону двери, прошагала по коридору. Только на выходе Олег догнал меня и начал что-то говорить.
- Что? – переспросила я, глядя на него.
Мы были почти одинакового роста, - это меня очень забавляло, ведь я сама была невысокой – метр пятьдесят шесть.
- Деньги, - коротко пояснил он и протянул их мне.
- Когда следующее занятие? – тихо спросил он.
Я сжала в руке бумажки и посмотрела на Олега. Он равнодушно встретил мой взгляд и повторил вопрос.
- С субботу, - также тихо ответила я и, отвернувшись, натянула на ноги босоножки.
***
Дома меня ждал неожиданный сюрприз, - открыв ключами дверь, я оказалась свидетельницей очень милой сценки: Степа щекотал радостно повизгивающую Женьку.
- Прекрасно, - процедила я и отправилась в свою комнату, одновременно жгуче ненавидя этих двоих и завидуя их… веселью, потому что самой мне хотелось расплакаться или закатить ещё один скандал.
Тихо затворив за собой дверь, я услышала тяжелые шаги Степы, а потом и его голос за своей дверью:
- Наташ, давай поговорим? – Степочка вопрошал проникновенно, надо отдать ему должное, но я не хотела сейчас видеть его лицо, не хотела вспоминать о том, как он развлекался сейчас с бледной молью.
- Разве тебе не с кем поговорить? – съязвила я. Даже смешно как-то получалось: разговаривать через дверь, - Только что мне не казалось, что ты жаждешь меня видеть.
Я знала, что веду себя как капризный ребенок, что такое поведение ненормально для двадцатилетней девушки, но мое природное упрямство в который раз сыграло со мной злую шутку.
- Иди… продолжай нянчиться с этой… этой… бледной молью! – крикнула я и получила молчание в ответ.
А когда я открыла дверь своей спальни, то увидела, как мама о чем-то разговаривает с моим парнем.
- …она впервые за все то время, когда мы привезли её из деревни, улыбнулась… не мог бы ты навещать нас и…
Мне хотелось закрыть уши руками: что, черт побери, происходит? Почему родители думают только о счастье «сестры»? А как же я? Как же их родной ребенок? Неужели им стало безразлично, что чувствую я?
- Конечно, теть Свет. Я обязательно приду завтра и попытаюсь поговорить с Женькой…
Слова Степочки были как удар под дых, столь же неожиданными и болезненными.
- Я больше не хочу тебя видеть, - произнесла я каменным голосом. Язык, казалось, онемел. Полными слез глазами смотрела я, как парень поворачивается ко мне, а потом я, ощущая тошноту, прошептала, - Я хочу с тобой расстаться.
Мне и самой было больно от этих слов, но я ждала… ждала, что он попытается отговорить меня, но… Степа только сжал губы.
Мама переводила взгляд то на меня, то на моего, теперь уже бывшего, парня. Она старалась как-то сгладить острые углы ситуации, но… Степа коротко сказал:
- Как хочешь.
И я подумала, что так паскудно мне никогда не будет. Я больше не сдерживала слез, - они водопадом катились по щекам, я до боли сжимала руки, впиваясь в них своими ногтями, но мне все так же сильно хотелось закричать «НЕТ!! НЕ ХОЧУ!! ВЕРНИ МЕНЯ!!», но я молча смотрела на то, как Степа уходит вон из нашей квартиры.
- Теть Свет, я зайду завтра к Женьке, хорошо?
Когда он вышел на площадку, я с чувством бросила матери:
- Ненавижу вас! Ненавижу эту вашу бледную моль! Ненавижу!